Рубрика: Судебная практика

Все владельцы автомобилей сталкиваются с необходимостью ремонта своих транспортных средств, который следует доверять специализированыным СТО. Однако, даже обращаясь в сервисную организацию, автолюбитель не застрахован от некачественного выполнения работ, что в последующем приводит к необходимости дополнительного ремонта, приобретения запасных частей, что влечет расходы. Однако что бы возместить понесенные убытки, необходимо доказать вину сервисной организации и причинно-следственную связь в возникших убытках.

Юридическое лицо ООО «М», имеющее в безвозмездном пользовании автомобиль, обратилось на СТО ООО «Л» за выполнением текущего ремонта автомобиля.
В подписанном между сторонами заказ-наряде в том числе было указано: каталические нейтрализаторы (снять и установить). В данном случае заказ-наряд оформлялся при помощи компьютерного программного обеспечения где предусмотрен стандартный ввод вида работ как «снять и установить». Так же работником СТО была оформлена письменная заявка, подписанная директором ООО «М», где среди прочих работ указано: «замена катализаторов».
Приняв после ремонта автомобиль и оплатив услуги сервисной организации, в течение несколько дней директором ООО «М» был отмечен нетипичный шум при работе автомобиля и повышенный расход топлива. Диагностика показала, что в машине отсутствуют каталические нейтрализаторы (сложный технический элемент выхлопной системы, представляющий из себя керамическую решетку и предназначенный для уменьшения выхлопных газов), а вместо них в выхлопную систему встроены резонаторы (простая труба).
Стоит отметить, что каталические нейтрализаторы в автомобилях немецкого производства содержат в себе драгоценные металлы, в связи с чем стоимость новой детали может доходить до нескольких тысяч долларов.
Так как претензия ООО «М» о возврате старых катализаторов либо установке новых осталась без удовлетворения, то организация вынуждена была предъявить иск о взыскании ущерба в размере стоимости новых катализаторов.
В обоснование исковых требований истец указывал, что заводом изготовителем предусмотрена установка именно каталических нейтрализаторов (о чем предоставлена справка официального представителя завода-изготовителя на территории Беларуси), а установка иных деталей (в частности резонаторов) является нарушением конструктивных технических характеристик автомобиля, негативным образом влияющих на работу двигателя автомобиля, и, следовательно, на безопасность эксплуатации транспортного средства.
В качестве основания иска указывалась ст.14 ГК Республики Беларусь, т.е. для восстановления своего права на безлопастную эксплуатацию автомобиля истец вынужден приобрести новые каталические нейтрализаторы стоимостью 31 711 570 рублей, о чем был представлен договор купли-продажи с представителем изготовителя. Так же истец ссылался на ст.668 ГК Республики Беларусь, согласно которой установлена ответственность подрядчика за несохранность имущества, оказавшегося во владении подрядчика в связи с исполнением договора подряда.
Сервисная организация ООО «Л» иск не признала, указав в отзыве, что в заказ-наряде относительно катализаторов указано «снять и установить», а в письменной заявке указано «замена катализаторов», т.е. истец признавал факт непригодности катализаторов и необходимость их замены, однако не получив от заказчика новые детали (действительно, в заказ-наряде в списке передаваемых запасных частей отсутствовали катализаторы), подрядчик самостоятельно установил исправную деталь, имеющую аналогичное предназначение, так как в силу действовавшего на тот момент СТБ 1175-99 «Обслуживание автотранспортных средств. Порядок проведения» установка неисправных деталей запрещается.
Учитывая непригодность снятых катализаторов у ответчика не наступила ответственность согласно ст.668 ГК Республики Беларусь, а действовавшим СТБ 1175-99 на подрядчика не возложена обязанность по возврату снятых деталей. К моменту рассмотрения дела со слов представителя ответчика катализаторы были утилизированы и провести экспертизу их пригодности не представлялось возможным.
Хозяйственным судом первой инстанции в удовлетворении исковых требований было отказано с выводом о том, что действия подрядчика по снятию неисправных запасных частей, которые в силу своей непригодности имеют нулевую стоимость, не могут быть расценены как причинение реального ущерба в связи с утратой имущества заказчика.
Так же судом указано, что заказ-наряд на ремонт автомобиля с объемом работ: катализатор — «снять и установить» свидетельствует о его неисправности, а в связи с отсутствием требования заказчика о возврате неисправных частей, на подрядчика не может быть возложена обязанность подтвердить факт неисправного состояния запасных частей, обнаруженных в процессе ремонта.
Не согласившись с решением суда, истцом была подана апелляционная жалоба.
В ходе апелляционного рассмотрения дела, истец указывал, что ст. 401 ГК РБ требует принимать во внимание буквальное значение содержащихся слов и выражений.
Согласно п.5.4.5 СТБ 1175-99, заявка заказчика оформляется заказ-нарядом, в котором указывается конкретный перечень работ и предоставляемые материалы. В заказ-наряде, оформленном на бланке строгой отчетности, указаний о замене катализаторов не имеется, в перечне передаваемых или оплачиваемых запасных материалов катализаторы отсутствуют, следовательно объем работ «снять и установить» определенно свидетельствует о необходимости диагностики исправности катализаторов (снятии) и установки их обратно, а не их замены на иные детали, которые истцом не согласовывались и не оплачивались.
Таким образом, если подрядчиком при снятии и диагностике катализаторов будет установлена их непригодность для дальнейшего использования, то необходимо руководствоваться ч.1 ст.670 ГК Республики Беларусь, согласно которой подрядчик обязан немедленно предупредить заказчика и до получения от него указаний приостановить работу при обнаружении непригодности или недоброкачественности предоставленных заказчиком оборудования (в данном случае – переданного автомобиля).
Однако, даже если принять довод ответчика о том, что помимо единственного предусмотренного законом документа (на бланке строгой отчетности) заказ-наряда, была также составлена свободной формы заявка и в заявке указано «замена» катализаторов, то «замена» предполагает установку оборудования, полностью идентичного старому,

Замена катализаторов на резонаторы производилась исключительно по усмотрению ООО «Л», при этом факт непригодности переданных катализаторов ни кем не доказан и доказательств обоснованности их утилизации – так же не имеется.
Ни в заявке, ни в заказ — наряде, требований установить резонаторы вместо катализаторов со стороны истца — не было.
Утверждение ответчика, о том, что новые катализаторы стоят очень дорого, поэтому большинство автовладельцев ввиду экономической нецелесообразности, взамен вышедших из строя катализаторов устанавливают резонаторы – является личным мнением ООО «Л» и не является основанием для самостоятельного принятия решения о замене катализаторов на резонаторы.
В силу п.5.4.17 СТБ 1175-99 «Обслуживание транспортных средств» от 27.12.2002г., в случае выявления в процессе обслуживания дефектов, влияющих на безопасность эксплуатации автотранспортного средства, предприятие автосервиса обязано проинформировать о них заказчика и предложить устранение неисправностей.
ООО «М» указывал, что вывод суда первой инстанции о невозможности возложения на подрядчика обязательств по представлению доказательств неисправности снятых в ходе ремонта деталей в связи с отсутствием в технических нормативных актов определенного порядка их возврата – не соответствует законодательству. В данном случае действует не специальная, а общая, норма права – п.3 ст.667 ГК Республики Беларусь, согласно которой при выполнении работы с использованием материала заказчика подрядчик обязан возвратить его остаток либо с согласия заказчика уменьшить цену (смету) работы с учетом стоимости остающегося у подрядчика неиспользованного материала.
В ходе апелляционного рассмотрения дела истец предоставил заключение эксперта об износе автомобиля на 62% (с учетом года производства и пробега), в связи с чем отказался от иска в части, уменьшив цену иска в виде суммы в размере 38% от стоимости новых катализаторов.
Судом апелляционной инстанции было установлено, что в обоснование своих доводов о проведенных работах по замене катализаторов на резонаторы ООО «Л» не представляет ни одного доказательства, отвечающего требованиям статьей 84, 103 и 104 ХПК Республики Беларусь.
Так, у ответчика отсутствуют доказательства того, что получив от истца задание о замене каталитических нейтрализаторов он согласовал с ООО «М», в порядке установленном статьей 670 ГК Республики Беларусь, установку резонаторов. Нет у ответчика доказательств того, что заводом изготовителем, конструкторской документацией транспортного средства, техническими регламентами предусмотрена равноценная взаимозаменяемость каталитических нейтрализаторов и резонаторов.
В свою очередь представленный в дело заказ-наряд свидетельствует о том, что ответчик сдал истцу выполненные работы как по снятию, так и по установке каталитических нейтрализаторов, что не соответствует фактическим обстоятельствам дела.
Кроме того, сняв каталитические нейтрализаторы, ответчик не имеет доказательств, достоверно и однозначно свидетельствующих об их непригодности к эксплуатации.
Таким образом, снятие и утилизация каталитических нейтрализаторов, установка резонаторов без наличия доказательств согласования этих действий с истцом, сдача работ по установке катализаторов которые в действительности не проводились подтверждают доводы ООО «М» о ненадлежащем выполнении ООО «Л» работ по техническому обслуживанию и ремонту автомобиля.
Согласно статье 668 ГК Республики Беларусь, на которую имеется ссылка в исковом заявлении, подрядчик несет ответственность за несохранность предоставленного заказчиком материала, оборудования, переданной для переработки (обработки) вещи или иного имущества, оказавшегося во владении подрядчика в связи с исполнением договора подряда.
В соответствии с ч. 3 статьи 676 ГК Республики Беларусь, если отступления в работе от условий договора подряда или иные недостатки результата работы в установленный заказчиком разумный срок не были устранены либо являются существенными и неустранимыми, заказчик вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения причиненных убытков.
Утилизация ответчиком в ходе выполнения ремонтных работ транспортного средства каталитических нейтрализаторов в отсутствие доказательств, достоверно и однозначно свидетельствующих об их полной непригодности к эксплуатации подтверждают доводы истца о причинении ему убытков в результате ненадлежащего выполнения работ по техническому обслуживанию и ремонту автомобиля.
В соответствии со статьями 14 и 364 ГК Республики Беларусь, Инструкцией о порядке определения размера причиненного государственному имуществу вреда в связи с утратой, повреждением (порчей), недостачей при проведении проверок (ревизий) финансово¬хозяйственной- деятельности государственных юридических лиц, утв. постановлением Министерства финансов Республики Беларусь, Министерства экономики Республики Беларусь от 24.03.2003 N 39/69(ред. от 28.02.2007) убытками истца является стоимость необходимым для комплектации транспортного средства
каталитических нейтрализаторов, взамен утилизированных, за вычетом процента износа транспортного средства.
Как следствие, является законным и обоснованным требование ООО «М» о взыскании с ООО «Л» 12 050 397 рублей ущерба в виде стоимости утраченных деталей с учетом 62% износа транспортного средства, в связи с чем решение хозяйственного суда первой инстанции надлежит отменить, а иск — удовлетворить.
Определением кассационной инстанции постаноновление суда апелляционной инстанции осталось без изменения, а жалоба автосервисной организации – без удовлетворения.

Истец обратился в суд с иском о взыскании неосновательного сбережения арендодателем денежных средств, полученных от арендатора по договору аренды от 09.01.2014 и невозвращениих истцу после расторжения договора аренды в размере 3 300 евро — страхового залога, что составляет 66 000 000 рублей.
Согласно обстоятельствам дела следует, что стороны заключили договор аренды офисного помещения на 5 лет, определив ежемесячную сумму арендной платы в размере 3 450 евро. При этом при заключении договора стороны так же предусмотрели, что арендатор до начала аренды оплачивает страховой залог в размере 6 900 евро по курсу Национального Банка Республики Беларусь на момент оплаты, что и было произведено в сумме 89 000 000 рублей по курсу на 2014г.. Данный залог должен быть покрывать различный ущерб, неустойку в интересах арендодателя.
В случае отсутствия ущерба, неустойки, стороны следующий пункт в договоре «при окончании действия договора, страховой залог в сумме 6 900 евро учитывается сторонами в счет арендных платежей за последние два месяца аренды (при условии, что арендатором не был причинен ущерб, убыток и/или повреждения помешения (за исключением нормального износа), а также имуществу, оборудованию, принятому арендатором вместе с помещениями).
В течение 2 лет арендных отношений, стороны дополнительными соглашениями снижали стоимость ежемесячной аренды, которая к концу взаимоотношений стала составлять 1 800 евро в месяц.
В последующем в январе 2016г. стороны пришли к соглашению о расторжении договора с 29.02.2016г., при этом арендатор не оплачивал арендную плату за январь и февраль 2016г., указав в письме арендодателю, что так как месячная стоимость аренды составляет 1 800 евро (3 600 евро за два месяца), то соответственно данная сумма должна быть учтена арендодателем из суммы страхового залога, а остаток залога в размере 3 300 евро должен быть возвращен по курсу, на момент возврата, что составляет 66 000 000 рублей.
Арендодатель не согласился с тем, что после расторжения договора аренды, у него существует обязательство по возврату именно иностранной валюты, сославшись на то, что неосновательное обогащение может быть только в белорусских рублях, в связи с чем готов был вернуть только 6 000 000 рублей, разницу между полученными 2 года назад 89 000 000 рублей и 3 600 евро по курсу 2016 года (стоимостью 2-месячной аренды).

Таким образом, между сторонами возник спор относительно того, может ли иметь место неосновательное обогащение в иностранной валюте (возврат неисполненного обязательства), при расторгнутом договоре, который предполагал исполнение в эквиваленте к иностранной валюте.

Исковые требования о взыскании неосновательного обогащения были удовлетворены в полном объеме в размере, эквивалентном 3 300 евро по курсу на день вынесения решения.

Суд первой инстанции правильно исходил из того обстоятельства, что договор предполагает встречное эквивалентное исполнение обязательств, в связи с чем, при расторжении такого договора и отсутствия встречного исполнения, сторона вправе требовать такого исполнения в размере, определенном договором в соответствии с валютой обязательства.
По настоящему делу подлежали применению две основные нормы права – ст.298 и подп.3 п.1 ст.972 ГК Республики Беларусь.
Так, при заключении договора аренды стороны определили размер обязательства в иностранной валюте — эквиваленте к евро.
Согласно ст.298 ГК Республики Беларусь, в денежном обязательстве может быть предусмотрено, что оно подлежит оплате в белорусских рублях в сумме, эквивалентной определенной сумме в иностранной валюте или в условных денежных единицах («специальных правах заимствования» и др.). В этом случае подлежащая оплате в рублях сумма определяется по официальному курсу соответствующей валюты или условных денежных единиц на день платежа, если иной курс или иная дата его определения не установлены законодательством или соглашением сторон.

Истец исходит из того, что обязательство по уплате страхового залога было определено в евро, соответственно его исполнение как со стороны арендатора, так и в последующем возврат неисполненного обязательства со стороны арендодателя осуществляется именно в том объеме, как это определили стороны.
Это так же следует из положений подп.3 п.1 ст.972 ГК Республики Беларусь, поскольку иное не установлено законодательством и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные настоящей главой, подлежат применению также к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством.
Постановлением апелляционной инстанции решение суда оставлено без изменения, а апелляционная жалоба арендодателя – без удовлетворения.

Между ИП (арендодатель, истец) и ООО «С» (арендатор, ответчик) заключен срочный, сроком на 3 года (до 31.12.2017г.), договор аренды нежилого помещения №1. При заключении договора, арендатор предложил выдать своему работнику Т. (юрисконсульту) доверенность для возможности заключения договоров на коммунальное обслуживание, вывоз мусора, установку телефона и сопутствующие действия.
В договоре стороны предусмотрели, что арендная плата вносится арендатором ежемесячно, до 5 числа текущего месяца в определенном размере.
Вместе с тем, другим пунктом договора, стороны предусмотрели, что арендатором так же, в течение 30 дней, вносится на счет арендодателя денежная сумма в размере стоимости одного месяца аренды в качестве обеспечения исполнения оплаты за последний месяц аренды. Стороны назвали такое обеспечение – гарантийным платежем.
Арендатором в течение месяца был осуществлен платеж с платежным поручением №1 и №2, в назначении которого было указано “за последний месяц аренды по договору №1”.
Спустя 4 месяца после заключения договора, от арендатора поступило письменое уведомление об освобождении помещения с 30 июня и предложением расторгнуть договор и явиться для приемки помещения.
В ответ на это арендодатель направил уведомление с разъяснением, что он не согласен на расторжение договора и не намерен его прекращать, а сам договор не предполагает возможности одностороннего отказа от него со стороны арендатора, таким образом, ИП отказывается принимать помещение 30 июня в связи с тем, что договор продолжает действовать вплоть до декабря 2017г.
Тем не менее, арендатор действительно покинул помещение 30 июня и выехал.
На претензию ИП о необходимости внесения оплаты за июнь, от ООО “С” был получен ответ, что тот самый гарантийный платеж необходимо зачесть именно за июнь, так как это и есть последний месяц перед выездом.
Учитывая такие обстоятельства по делу, ИП обратился в суд с иском о взыскании арендной платы за июнь, мотивировав иск тем обстоятельством, что договор не расторгался, не предполагал возможность отказа от договора в одностороннем порядке, а фактический выезд арендатора без урегулирования прекращения правоотношений с арендодателем, сам по себе не прекращает обязательства по договору.
В судебном заседании ООО “С” заняло позицию, что обязательство по оплате арендных платежей прекращено, так как имеется акт приема-возврата помещения, подписанный между директором ООО “С” от имени арендатора, и юрисконсультом Т., действующим от имени ИП по нотариальной доверенности, и являющийся одновременно штатным работником ООО “С”. Это была та самая доверенность, которая оформлялась при заключении договора аренды на имя юрисконсульта для того, что бы арендатор мог самостоятельно урегулировать все вопросы с обслуживающими организациями.
При этом в доверенности имелась фраза: «представлять интересы как собственника капитального строения во всех учреждениях и организациях Республики Беларусь, в том числе … и других организациях, заключать соответствующие договоры, … подавать от моего имени заявления, представлять и получать необходимые справки и документы, расписываться за меня в случае необходимости, выполнять иные действия и формальности, связанные с данным поручением».
В доверенности имелся так же запрет на совершение действий, сформулированный таким образом: “поверенному запрещается совершать отчуждение капитального строения и заключение договоров аренды капитального строения”.

Допрошенный в судебном заседании работник Т подтвердил, что действительно подписал акт приема-передачи помещения, но не 30 июня 2014г., как это указано в акте, а в августе 2014г., в момент увольнения, так как подписание подобного акта было одним из условий директора ООО “С” при увольнении работника по тому основанию, о котором настаивал Т.
Кроме того, гражданани Т. так же пояснил, что оригинал доверенности от имени ИП у него забрал сам Доверитель в начале июня, и соответственно, акт приема-передачи он подписывал будучи уверенным в его ничтожности и под условием увольнения с работы по хорошему основанию.

При таких обстоятельствах, интерес представляют следующие моменты:
1). При наличии в доверенности права на представление интересов доверителя как собственника капитального строения во всех учреждениях и организациях Республики Беларусь с правом расписываться за него в случае необходимости, и одновременно с запретом на заключение договоров аренды, можно ли рассматривать факт подписания акта приема-передачи как превышение полномочий?
Арендодатель заявлял, что подписание акта возврата помещения прекращает обязательства по договору аренды, соответственно запрещая заключать договора аренды, доверитель запрещал и совершать любые производные действия как то и приемка помещения.
Арендатор занял позицию, что запрет на залючение договоров аренды не исключает возможности прекращения действующих договоров в том числе и путем подписания акта возврата имущества.

2). Будет ли считаться превышением предоставленных полномочий поверенным ситуация, если арендатору при ответе на его же претензию, собственником строения было четко указано, что досрочное расторжение и возврат помещения невозможны?
Позиция арендодателя состояла в том, что в соответствии с п.12 Постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 15.02.2012 N 1 «О некоторых вопросах рассмотрения дел, возникающих из арендных правоотношений» (далее – Постановление Пленума №1), при рассмотрении споров, связанных с правом собственника по распоряжению своим имуществом, хозяйственным судам необходимо учитывать, что договор аренды, заключенный без согласия собственника, является ничтожным в силу статьи 169 ГК как не соответствующий требованиям статьи 579 ГК.
Соответственно, расторжение договора без согласия собственника влечет ничтожность такого расторжения, которое может быть оформлено соглашением, актом возврата имущества и т.п.
Позиция арендатора состояла в том, что поверенный, выступая по доверенности, вправе самостоятельно, за собственника решать, с кем продлевать или прекращать договора.

3). Достаточно ли просто изъять оригинал доверенности для того, что бы прекратить полномочия поверенного с учетом того обстоятельства, что для нотариальной доверенности установлен порядок отмены?
Арендатор ссылался, что согласно абз. 3 п. 102 Инструкции о порядке совершения нотариальных действий, утвержденной постановлением Министерства юстиции Республики Беларусь от 23 октября 2006 г. № 63, «для отмены нотариально удостоверенной доверенности … лицо, выдавшее доверенность, должно подать в государственную нотариальную контору (частному нотариусу) по месту удостоверения доверенности заявление об отмене доверенности».
Арендодатель же ссылался, что согласно п.2 ст.189 ГК Республики Белаурсь, лицо, выдавшее доверенность, может во всякое время отменить доверенность или передоверие, а лицо, которому доверенность выдана, — отказаться от нее.
В соответствии с п.3 ст.190 ГК Республики Беларусь, по прекращении доверенности лицо, которому она выдана, или его правопреемники обязаны немедленно вернуть доверенность.
Таким образом, изъятие оригинала доверенности влечет прекращение полномочий для поверенного и использование копии или фотокопии такой доверенности – не влечет юридических последствий для лица, выдавшего доверенность.

4). Можно ли утверждать, что штатный работник ООО “С” (юрисконсульт) подписывая от имени ИП акт приема помещения в пользу своего же нанимателя в рамках трудового договора, нарушил запрет, содержащийся в п.3 ст.183 ГК Республики Беларусь, согласно которому, представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Он не может также совершать сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев коммерческого представительства.

5). Достаточно ли выезда из помещения для преращения обязательства по внесению арендной платы?
Арендатор указыал, что возврат помещения прекращает обязательство по оплате, в то время как арендодатель ссылался на п.39 Постановление Пленума №1), согласно которому при применении статьи 593 ГК хозяйственным судам следует исходить из того, что:
юридически значимым обстоятельством является не момент прекращения пользования арендованным имуществом, а момент его возврата, поскольку само по себе прекращение договора аренды при условии, что арендованное имущество не возвращено или возвращено арендодателю несвоевременно, не влечет прекращения обязательства по внесению арендной платы;
факт и дата приема-передачи имущества при возврате его арендатором арендодателю должны подтверждаться документами, имеющими юридическую силу. При этом законодательством могут быть предусмотрены определенные доказательства (например, пункт 2 статьи 626 ГК);

6). Возможно ли одностороннее изменение назначения месяца уже произведенного платежа в рамках договора аренды и в период рассмотрения судом спора?
Арендодатель утверждал, что согласно ст.291 ГК Республики Беларусь, одностороннее изменение обязательства не допускается, соответственно если в назначении платежа указан последний месяц аренды, каковым при нерасторгнутом договоре является декабрь 2017г., то письмо арендатора с просьбой перезачесть данный платеж на июнь 2014г., без согласия второй стороны по договору – не влечет изменение назначения такого платежа.
Арендатор же утверждал, что платеж во исполнение денежного обязательства, будучи направленным на полное или частичное прекращение этого обязательства, есть сделка (ст. 154 Гражданского кодекса Республики Беларусь). При чем сделка односторонняя: для совершения платежа необходимо и достаточно выражения воли (действия) одной стороны (должника) (п. 2 ст. 155 ГК). Следовательно, должник своей волей и по своему усмотрению решает — какое обязательство и в какой его части прекратит (прекратил) платеж.
— Свободное усмотрение должника ограничено только законодательством, а именно ст.300 ГК Республики Беларусь (Очередность погашения требований по денежному обязательств: в первую очередь издержки по исполнению, во вторую – основной долг, в третью пени и проценты), п. 11 Положения о ликвидации, утвержденного декретом Президента
Республики Беларусь от 16 января 2009 года № 1, ст. 141 Закона Республики Беларусь от 13 июля 2012 года «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», чего в данных правоотношениях не имело места.

Суд первой, апелляционной и кассационной инстанции, руководствуясь нормами статей 290, 291, 420, 581, 585, 625 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее — ГК), признали исковые требования истца обоснованными
При этом судебные инстанции исходили из того, что согласно пункту 4.6 договора арендная плата перечисляется арендатором самостоятельно платежным поручением до 5-го числа текущего месяца на расчетный счет арендодателя в размере и на условиях, предусмотренных настоящим договором.
Довод ответчика о том, что долг за июнь 2014 года был оплачен платежными поручениями №1 и №2 правомерно не принят во внимание судебными инстанциями. С учетом условий договора (пункт 4.3), назначения платежа указанного в платежных поручениях и толкования условий договора (статья 401 ГК), судебные инстанции пришли к обоснованному выводу, что ответчик платежными поручениями №1 и №2 перечислил истцу гарантийный платеж, который подлежит зачету в соответствии с условиями пункта 4.3 договора.
Судебные инстанции, принимая во внимание условия пунктов 6.2-6.3 договора, пришли к обоснованному выводу, что по состоянию на июнь 2014 года договор не расторгнут, истец не согласился с его расторжением, а односторонний отказ от исполнения договора арендатором применительно к обстоятельствам рассматриваемого спора ни договором, ни законодательством не предусмотрен.
Обоснованно не принят во внимание предоставленный ответчиком акт приема-передачи имущества от 30.06.2014, подписанный от имени истца гражданином Т., поскольку последнему таких полномочий истец не предоставлял. При этом судебные инстанции исходили из содержания предоставленной в материалах дела копии доверенности. Допрошенный в качестве свидетеля Т. пояснил, что по состоянию на 30.06.2014 оригинала доверенности у него не было, так как ранее он его отдал истцу по требованию последнего, что с учетом норм статьи 189 ГК и пункта 3 статьи 190 ГК расценено судебными инстанциями как прекращение действия доверенности.
То, что истец был против расторжения договора до истечения срока его действия, подтверждается претензий от 06.06.2014, а также представленной перепиской (как по почте, так и по электронной почте), из которой усматривается, что в июле 2014 года стороны согласовывали условия по прекращению действия договора аренды.
Таким образом, оценка судебными инстанциями в совокупности всех обстоятельств, установленных в ходе судебного разбирательства, не позволила судебным инстанциям сделать вывод о прекращении договорных отношений по договору в связи с подписанием Т. акта приема-передачи от 30.06.2014.
В данном случае не усматривается оснований для одностороннего отказа от исполнения обязательств, и освобождение ответчиком арендованного помещения не может освободить его от внесения арендной платы за период аренды, поскольку надлежащими доказательствами не подтверждается факт принятия арендодателем помещения.
В этой связи не могут быть приняты во внимание как основание для отмены оспариваемых судебных постановлений ссылки ответчика на положения пункта 20 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 15.02.2012 №1 «О некоторых вопросах рассмотрения дел, возникающих из арендных отношений».
Поскольку договор аренды не был расторгнут в установленном порядке, судебные инстанции пришли к обоснованному выводу, что июнь 2014 года не может рассматриваться как последний месяц аренды.
При таких обстоятельствах оснований для отмены вступивших в законную силу обжалуемых судебных постановлений и удовлетворения кассационной жалобы не имеется.
Что касается обстоятельств применения п.3 ст.183 ГК Республики Беларусь о запрете одновременного представительства, то коллегия судей отметила, что штатный работник предприятия сам по себе не является представителем юридического лица, без надлежаще оформленной доверенности от имени данного лица. Соответственно гражданин Т. имел возможность представлять интересы ИП перед своим же нанимателем, однако наличие одновременно и доверенности от имени своего нанимателя уже лишает его такого права на основании нормы о прямом запрете. Учитывая, что работник Т. согласно штатному расписанию являлся юрисконсультом, то у него однозначно были доверенности на представление интересов своего нанимателя, однако для третьих лиц представляет сложность получить такие доказательства, так как подобная доверенность является внутренним документом предприятия.

УП «И» занимается оказанием услуг по размещению рекламы и иных изображений на транспортные средства. В УП «И» по телефону обратился потенциальный клиент — представитель УП «Я», который ознакомившись с возможностями размещения изображений на транспорте, просил изготовить и наклеить на свой грузовой автомобиль Рено изображение «Renault Route 66» с картой США. Данное изображение было необходимо для участия в выставке, начинавшейся через 3 дня.
Оценив объем работ, УП «И» по электронной почте направило УП «Я» счет на оплату подобных услуг в размере 7 000 000 рублей и подписанный со своей стороны экземпляр договора с приложением изображения «Renault Route 66». В самом счете услуга была обозначена как «за изготовление и нанесение рекламно-информационного изображения».
В следующий день исполнителю были перечислены 7 000 000 рублей со ссылкой в платежном поручении на номер счета.
Через день от представителя УП «Я» поступил телефонный звонок, где он попросил изменить текст и оклеить автомобиль в той же цветовой гамме, но с иным изображением «Renault Magnum 480» и картой Европы, мотивируя это тем, что так как грузовик ездит по Европе, то такое изображение более целесообразно.
Так как для УП «И» не имело значение какое изображение печатать и наклеивать, объем работ одинаков, то на электронную почту представителя УП «Я» было направлено измененное изображение и, получив по телефону от представителя заказчика устное одобрение, в установленный сторонами срок работники исполнителя прибыли для оклейки автомобиля в специальный гараж заказчика, где присутствовал только водитель, предоставивший автомобиль для работы. На автомобиль было наклеено изображение, «Renault Magnum 480» с картой Европы, которое просил выполнить представитель УП «Я» по телефону.
После выполнения работы договор с актом выполненных работ был передан водителю для передачи директору, подписанию и последующему возврату своего экземпляра исполнителю.
Водитель отправился на автомобиле на выставку, где его принял директор и данный автомобиль с изображением экспонировался несколько дней, что не отрицал директор в судебном заседании.
Спустя 40 дней исполнитель УП «И» получил претензию от заказчика с требованием возвратить 7 000 000 рублей как неосновательное обогащение, мотивировав это тем, что заказанная работа не была выполнена.

Позиция истца:
Обратившись в суд, истец – УП «Я» указывало, что так как первоначальное согласованное изображение «Renault Route 66», эскиз которого был передан по электронной почте с подписью исполнителя, не наклеивалось, то перечисленная по счету сумма в размере 7 000 000 рублей является неосновательным обогащением ответчика и подлежит взысканию на основании ст.971 ГК Республики Беларусь.
Выставленный ответчиком счет, по которому была произведена оплата, истец не квалифицировал как оферту, так как счет не содержал всех существенных условий договора — наименования работы и ее результата, начального и конечного срока выполнения работ. Договор между сторонами подписан не был, равно как и акт выполненных работ. Подтверждение факта заключения договора и его условий свидетельскими показаниями является и недопустимым, направленный ответчиком истцу счет воспринимался последним как информация о стоимости планируемых работ, но не как оферта.
Непосредственно в судебном заседании по делу представитель истца факт нанесения на автомобиль истца силами ответчика изображения «Renault Magnum 480» не оспорил, подтвердил, что в действительности в тот день ответчиком были выполнены работы по нанесению рекламно-информационного изображения на находившийся в пользовании истца автомобиль, однако пояснил, что истец поручал ответчику нанести изображение на автомобиль иного вида, а именно изображение карты Америки и логотип «Renault Route 66», что, в свою очередь, ответчиком сделано не было. Поскольку договор подряда между сторонами в письменной форме заключен не был, ответчик выполнил не заказанные истцом работы (а работы по нанесению иного изображения), по мнению стороны истца за счет последнего у ответчика возникло неосновательное обогащение в виде ранее уплаченных истцом денежных средств. Несогласие с принятием соответствующего результата выполненной ответчиком работы директор истца заявил ответчику по телефону в тот же день, равно как в последующем в ходе многочисленных телефонных переговоров. Не направление ответчику письменной претензии, рекламации и т.п. относительно результата выполненной последним работы представитель истца объяснил желанием мирно урегулировать спор без обмена письменными обращениями.

Позиция ответчика:
Исполнитель настаивал, что между сторонами был заключен договор посредством направления оферты и ее акцепта путем перечисления денежных средств. Отсутствие единого документа с подписями сторон не означает, что договор не заключен.
При этом ответчик настаивал, что после оплаты заказчик изменил свое решение и просил произвести работу по наклейке иного изображения, сообщив об этом по телефону и высказав удовлетворение полученным иным изображением по электронной почте.
Заказчиком был предоставлен автомобиль для выполнения работ.
В силу п.2, 3 и 4 ст.673 ГК Республики Беларусь, заказчик, получив автомобиль и не сославшийся на недостатки работы, лишен права ссылаться на такие недостатки, если они могли быть им обнаружены. В данном случае, несоответствие изображений могло быть им обнаружено визуально при осмотре автомобиля именно в день нанесения изображения (при оклейке изображения и при получении автомобиля директором на выставке). Такие работы не являются скрытыми.
Более того, использование автомобиля на выставке «Моторшоу», а в дальнейшем и вовлечение в хозяйственную деятельность — использование автомобиля в международных перевозках (что подтвердил директор в судебном заседании) свидетельствует, что УП «Я» было прямо заинтересовано в результате работы (рекламно-информационного изображения) и использовало его в своих интересах.
Таким образом, отсутствуют основания для взыскания неосновательного обогащения, так как обязательства истца по оплате работы вытекает из самого факта принятия такой работы без замечаний и использования его в гражданском обороте.
В силу подп. 4 и 8 п.1 ст.7 ГК Республики Беларусь, права и обязанности сторон возникают не только из сделок, но и в результате создания и приобретения имущества по основаниям, не запрещенным законодательством, а так же вследствие иных действий граждан и юридических лиц.

Решение суда первой инстанции:
Оценив представленные сторонами доказательства в совокупности, экономический суд согласился с доводами истца в соответствующей части и посчитал установленным и доказанным тот факт, что в действительности между сторонами было достигну соглашение о выполнении ответчиком по заданию истца работ и нанесению на автомобиль изображения карты Америки и логотипа «Renault Route 66», но не изображения карты Европы логотипа «Renault Magnum 480».
В силу пункта 1 статьи 656 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее — ГК) по договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее результат заказчику в установленный срок, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его (уплатить цену работы).
Согласно пункту 1 статьи 402 ГК договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законодательстве как существенные, необходимые или обязательные для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.
Договор заключается посредством направления оферты (предложения заключить договор) одной из сторон и ее акцепта (принятия предложения) другой стороной (пункт 2 статьи 402 ГК).
Согласно пункту 1 статьи 405 ГК офертой признается адресованное одному или нескольким конкретным лицам предложение, которое достаточно определенно и выражает намерение лица, сделавшего предложение, считать себя заключившим договор с адресатом, которым будет принято предложение. Оферта должна содержать существенные условия договора.
Акцептом признается ответ лица, которому адресована оферта, о ее принятии. Акцепт должен быть полным и безоговорочным. Совершение лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий по выполнению указанных в ней условий договора (отгрузка товаров, предоставление услуг, выполнение работ, уплата соответствующей суммы и т.д.) считается акцептом, если иное не предусмотрено законодательством или не указано в оферте.
В соответствии со ст.162 ГК Республики Беларусь, в простой письменной форме должны совершаться сделки (за исключением сделок, требующих нотариального удостоверения) юридических лиц между собой и с гражданами.
Согласно п.2 и п.3 ст.404 ГК Республики Беларусь, договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. Письменная форма договора считается соблюденной, если письменное предложение заключить договор принято в соответствии с пунктом 3 статьи 408 настоящего Кодекса.

С учетом установленных по делу обстоятельств — наличия эскиза планируемого нанесению на автомобиль изображения, свидетельствующее о согласовании сторонами вида планируемых к выполнению работ, счета на оплату согласованных работ по нанесению рекламно-информационного изображения, платежного поручения истца об оплате указанной в счете суммы со ссылкой на соответствующий счет назначении платежа, с учетом объяснений сторон в судебном заседали, не оспаривавших факт достижения ими соглашения о выполнении ответчиком по заданию и за счет истца работ по нанесению рекламного изображения, последующих действий ответчика по выполнению работ и истца по принятию их результата, экономический суд пришел к выводу о достижении сторонами по делу соглашения об установлении гражданских прав обязанностей и согласовании ими в письменной форме условия о выполнении работ по нанесению на один автомобиль изображения карты США и логотипа «Renault Route 66».
Из пункта 1 статьи 163 ГК следует, что несоблюдение простой для ее письменной формы при согласовании какого-либо условия сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение непосредственно самой сделки и ее условия на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства, не являющиеся свидетельскими показаниями.
Из пункта 2 статьи 163 ГК следует, что в прямо указанных законодательными актами или в соглашении сторон случаях несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность.
Экономический суд констатировал, что отсутствие согласованного сторонами в письменной форме условия о сроке выполнения работ (при не оспаривании сторонами факта согласования такого условия в устной форме — к 10.00 часам утра определенного дня) не является в данном конкретном случае обстоятельством, свидетельствующим о незаключенности сторонами договора на выполнение соответствующих работ и об отсутствии возникших на основании такой сделки между истцом и ответчиком гражданско-правовых обязательственных правоотношений.
Применительно к статье 673 ГК заказчик обязан в порядке и сроки, предусмотренные договором подряда, с участием подрядчика осмотреть и принять результат выполненной работы, а при обнаружении отступлений от договора, ухудшающих результат работы, или иных недостатков в работе немедленно заявить об этом подрядчику.
Заказчик, обнаруживший при приемке недостатки в результате выполненной работы, вправе ссылаться на них только в случае, если в акте либо в ином документе, удостоверяющем приемку, были оговорены эти недостатки либо возможность последующего предъявления требования об их устранении (ст.673 ГК Республики Беларусь).
Если иное не предусмотрено договором подряда, заказчик, принявший результаты работы без проверки, лишается права ссылаться на недостатки работы, которые могли быть установлены при обычном способе ее приемки (явные недостатки).
Соответственно, принимая в тот же самый день результат выполненной ответчиком работы, истец в случае его несогласия с допущенными ответчиком отступлениями от условий договора, обязан был заявить об этом ответчику в момент принятия результата работы или непосредственно после этого. Доказательства незамедлительного уведомления истцом ответчика о несоответствии результата выполненной последним работы соглашению сторон ответчиком суду предоставлены не были. Доводы стороны истца о незамедлительном устном извещении ответчика о допущенных последствиях нарушениях договоренности опровергаются письменными материала так как, заявляя ответчику и суду требование о возврате уплаченной денежной суммы, истец указывал на невыполнение работы, а не свои замечания по качеству. В последующем, в своей претензии и заявлении о выдаче определения о судебном приказе, ответчик так же ссылался на факт невыполнения работ, а не на отступления от договора.

С учетом изложенного экономический суд пришел к выводу что истец принял от ответчика результат выполненной последним предварительно оплаченной работы без претензий относительно соответствия такого результата достигнутому стороны соглашению.
Поскольку судом установлено, что ответчик получил от истца денежные средства в сумме 7.000.000 рублей не без оснований, а непосредственно на основании действительной заключенной между сторонами гражданско-правовой сделки, экономический суд пришел к выводу о том, что неосновательное обогащение на стороне ответчика счет истца отсутствует со всеми вытекающими из этого правовые последствиями.

Решение суда апелляционной инстанции:

Суд апелляционной инстанции сослался на те же нормы права, признав что сторонами достигнуто соглашение о нанесении изображения «Renault Route 66». Вместе с тем, с учетом пояснений заказчика о том, что им фактически был согласован эскиз изображения карты Америки и логотипа «Renault Route 66», имеющиеся в материалах дела, указания на то, что аналогичные изображения имеются на иных автомобилях, принадлежащих истцу, и, по существу, являются отличительным изображением автомобилей УП «Я», апелляционная инстанция пришла к выводу, что ответчиком не представлено доказательств надлежащего исполнении договора по эскизу истца.
Довод ответчика о принятии истцом автомобиля с выполненными работами и отсутствием претензий не может быть принят во внимание, поскольку факт принятия автомобиля истцом не является доказательством подтверждения принятия им определенных к исполнению согласно эскизу работ.
Решение суда первой инстанции по делу было отменено и постановлено новое решение о взыскании неосновательного обогащения и процентов.

Решение суда кассационной инстанции:

Кассационная инстанция постановление апелляционной инстанции отменила, оставив в силе решение суда первой инстанции, сославшись при этом на то обстоятельство, что несмотря на достигнутое соглашение по эскизу “Renault Route 66”, в силу п.2 и 3 ст.673 ГК Республики Беларусь, заказчик, обнаруживший при приемке недостатки в результате выполненной работы, вправе ссылаться на них только в случае, если в акте либо в ином документе, удостоверяющем приемку, были оговорены эти недостатки либо возможность последующего предъявления требования об их устранении.
Если иное не предусмотрено договором подряда, заказчик, принявший результаты работы без проверки, лишается права ссылаться на недостатки работы, которые могли быть установлены при обычном способе ее приемки (явные недостатки).