Суд удовлетворил исковые требования в полном объеме.
Суд отклонил довод ответчика о том, что пени и проценты за пользование чужими денежными средствами не подлежат с него взысканию, поскольку о договоре уступки права требования ответчик был уведомлен только спустя 1 год 10 месяцев (январь 2018 г.), обосновывая свое решение тем, что в силу п. 3 ст. 353 ГК, если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор несет риск вызванных этим неблагоприятных для него последствий. В этом случае исполнение обязательства первоначальному кредитору признается исполнением надлежащему кредитору.
Суд отклонил довод ответчика о том, что ответчик не исполнял обязательство по оплате основного долга, поскольку в адрес ответчика было направлено предписание ОПИ, которым было запрещено производить любые расчеты с компанией В, мотивировав свое решение тем, что согласно этому предписанию «Все причитающиеся компании В платежи ответчик обязан в течение 7 дней с момента получения предписания перечислить на депозитный счет ОПИ». Таким образом, перечисление ответчиком суммы основного долга на депозитный счет ОПИ признавалось бы исполнением надлежащему кредитору.
Суд отклонил довод ответчика о том, что ответчик не исполнял обязательство по оплате основного долга, поскольку в адрес ответчика было направлено письмо начальника МО УДФР КГК Республики Беларусь, содержащее просьбу приостановить все расчеты ответчика с компанией В, в том числе по договорам перевода долга, договорам уступки права требования и др. Однако данное письмо содержит просьбу и не является обязательным для исполнения, оно не может служить основанием для освобождения от ответственности за ненадлежащее исполнение ответчиком обязательства.
Довод ответчика о том, что он не исполнял обязательство, так как он не получил ответ от компании Г на запрос с просьбой подтвердить, что надлежащим кредитором, имеющим право требовать у ответчика исполнения обязательств по договору поставки является компания В также был отклонен судом, который сослался на то, что в силу п. 2 ст. 353 ГК Республики Беларусь, для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласия должника. Таким образом, договор уступки права требования является двусторонней сделкой. Если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор несёт риск вызванных этим неблагоприятных для него последствий. В этом случае исполнение обязательства первоначальному кредитору признается исполнением надлежащему кредитору. Таким образом, в случае если должник не был уведомлен об уступке права требования, риск несет новый кредитор.
Также в обосновании отказа вышеуказанного довода ответчика суд сослался на ст. 293 ГК, в силу которой должник несет риск неисполнения обязательства если он не потребовал доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором.
Должник был уведомлен о переходе прав кредитора к компании Г (сентябрь 2015 г.), следовательно, с этого момента исполнение обязательства должником в адрес компании Г признается надлежащим.
В мае 2016 г. должником получено уведомление компании В об аннулировании перехода прав кредитора к компании Г, следовательно с этого момента исполнение обязательства должником в адрес компании В признается надлежащим.
Доводы ответчика со ссылкой на ст. 293 ГК о том, что неисполнение ответчиком обязательств компании В по причине неполучения ответа от компании Г о том, кто является надлежащим кредитором, признается просрочкой кредитора, что в силу п. 3 ст. 377 ГК освобождает должника от уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами – признаются судом несостоятельными.
В силу ст. 377 ГК, кредитор считается просрочившим если он не совершил действий, предусмотренных законодательством или договором либо вытекающих из существа обязательства, до совершения которых должник не мог исполнить своего обязательства.
Компания В совершила действия, предусмотренные законодательством и вытекающие из существа обязательства, уведомив должника об аннулировании перехода к компании Г права требования.